Третья Советская Антарктическая завершала год пребывания на шестом материке, зимовщики уже мечтали о смене, о скором отплытии домой. И вдруг поступила радиограмма о том, что за тысячи километров от Мирного, в Кристальных горах, пропали без вести четыре бельгийских полярника.
База бельгийской экспедиции «Король Бодуэн» находилась в 3 тысячах километрах от Мирного, прямой радиосвязи с ней не было – переговоры велись с помощью австралийцев, располагавшихся примерно на полдороге. Но у них не было подходящего самолета, а те, кто имел более мощные, в частности американцы, находились на противоположном берегу материка и организовать эффективную экстренную помощь не могли. Вся надежда была на наших летчиков, однако их задача выглядела практически невыполнимой, и причин тому было множество, не говоря даже о превратностях погоды (в Мирном как раз в те дни бушевала пурга).
Лететь можно было только на самолете Ли-2, снабженном лыжным шасси, ибо садиться во внутренних областях Антарктиды на колесах на неподготовленную полосу нельзя – машину наверняка опрокинет. Единственный Ли-2 на лыжах, обслуживавший ученых, работавших вдали от Мирного, отвлекать сейчас на другие дела было крайне рискованно: случись что в глубине материка со своими – и пришлось бы самим взывать о помощи! От Мирного до бельгийской базы лежал путь, требовавший 13 – 14 ч полетного времени, а полной заправки основных и дополнительных баков Ли-2 хватало от силы на 8 – 9 ч – значит надо садиться у австралийцев для дозаправки. Мало того, летчики даже не знали точных координат бельгийской базы. В последний момент выяснилось, что ее наглухо занесенные снегом строения располагаются не на берегу, а в 16 км от моря, и будет весьма непросто обнаружить их с воздуха. В довершение всех неприятностей, у бельгийцев не было средневолновой радиоаппаратуры, а это означало, что нельзя рассчитывать на радиопривод, радиокомпас на Ли-2 оказался бесполезен.
Словом, днем 12 декабря 1958 года двухмоторная машина с бортовым номером Р-495 уходила в полет, связанный с великим риском и всевозможными неожиданностями. Но в сердцах наших людей тревога соседствовала с надеждой. Тем более что вел самолет один из лучших летчиков советской полярной авиации. Командир авиаотряда 40-летний Виктор Михайлович Перов на самолете Ил-12 уже успел осуществить 16-часовой беспосадочный полет к Полюсу недоступности, а его экиапаж покрыл 4 тысячи километров маршрута поперек всего континента через Южный географический полюс, пролетев над станцией «Амундсен-Скотт».
Последовали долгие часы слепого полета в облаках, при встречном ветре и угрозе обледенения, скоротечная посадка у австралийцев, снова длительные часы полета «в молоке» (попутно выяснилось, что крайне неточны карты, имевшиеся в распоряжении штурмана Бориса Семеновича Бродкина, их приходилось исправлять прямо на ходу). Через 13 часов полета Перов увидел внизу густые шлейфы красного дыма — бельгийцы запалили сигнальные факелы. Самолет сел и 1,5 часа спустя ушел в первый и далеко не последний рейс на поиски «иголки» в снежно-ледяных просторах Антарктиды.
А как еще это назвать? По рассказам обитателей бельгийской зимовки, их одномоторный самолетик, перевозивший по одному сотрудников полевого отряда в район Кристальных гор, за 300 километров от побережья, исчез еще 5 декабря, причем связь с ним не обрывалась – рации на борту вообще не было. Что именно случилось, когда и, самое главное, где – об этом не знал ни один человек во Вселенной (кроме, понятно, самих пострадавших). Известно было очень и очень немногое: за 72-й южной параллелью высится среди льдов гора Сфинкс (ее фото передали нашему штурману). Если долететь до нее и взять курс на юго-запад, то впереди должны появиться Кристальные горы. Вот там-то и нужно искать людей. Они вылетели и вернулись по мере подъема машины над ледниковым куполом нижняя белесая кромка облаков все теснее прижималась к белой поверхности заснеженной «земли». Клин, в котором летел Ли-2, сужался на глазах, машина в любую секунду могла врезаться в купол.
Несколько часов спасатели ждали погоды на бельгийской базе. Наконец облака начали чуть-чуть подниматься, и летчики вновь отправились на поиск. На этот раз они добрались до желанной 72-й параллели и пошли вдоль нее. Внезапно глазам пилотов открылась морщина горы, напоминающая каменного сфинкса, – первая зацепка. Еще несколько минут, и прямо по курсу возникла цепочка вершин – желанные Кристальные горы. У подножия одной из них беспомощно накренился набок миниатюрный самолетик, людей поблизости не было видно.
Более или менее сносная площадка для Ли-2 сыскалась километрах в четырех. Перов решил посадить машину на крутой, но ровный снежник на склоне. Резко гася скорость, самолет заскользил на лыжах вверх по снежнику и замер в самом его центре. Механики закутали чехлами моторы, но то и дело принимались прогревать двигатели: как-никак летний декабрьский морозец во глубине Кристальных гор был градусов 15, да с ветерком, – стоило моторам основательно остыть, и их уже ни за что нельзя было бы запустить вновь.
Оставив двух человек возле Ли-2, остальные члены экипажа, переводчик и два зимовщика-бельгийца двинулись к самолету. Четыре километра пути дались им тяжело, ноги в валенках и унтах скользили по отполированной ветрами поверхности ледника, люди часто проваливались в занесенные снегом ямки и мелкие трещинки. Часа через два они добрались до цели. В кабине лежала записка, сообщавшая, что с 5 по 10 декабря четверка ждала помощи извне, но потом вынуждена была направиться к тому месту, где находился продовольственный склад их экспедиции, до которого было примерно 150 км. Продуктов имелось до 15 числа, иными словами – до завтра.
Спасателям ничего не оставалось, как вернуться к своей машине. Тем временем потеплело, и им с колоссальным трудом удалось взять разбег и оторвать лыжи, прилипавшие к подтаявшему снегу. Началась работа галсами, изломанными зигзагами, как на обычной ледовой разведке где-нибудь над Ледовитым океаном, – чтобы не пропустить ни единой детали внизу, только на сей раз «деталью» этой были пропавшие люди. Так, галсами, бороздили они воздушное пространство над безжизненными ледниками, с ужасом убеждаясь в том, что маршрут несчастных путешественников пролегает через широкие зоны громадных, опасно замаскированных снегом трещин.
Они летали несколько часов и на остатках горючего возвратились на береговую базу. Спустя 1,5 ч, максимально загрузив машину дополнительными бочками с бензином, экипаж снова отправился на поиск, благо круглосуточно стоял светлый полярный день. Зоне трещин внизу, казалось, не будет конца, и летчики прекрасно понимали, что измученные, полуголодные люди вряд ли станут совершать изнурительный обход, а рискнут пойти напрямик, через ледяные ущелья с их гибельными снежными «мостами».
6-часовой полет не дал никакого результата. Под утро 16 декабря они возвратились на побережье, немного поспали (чуть ли не впервые за двое суток) и ушли в очередной полет, тоже оказавшийся безрезультатным.
Теперь предстоял пятый и последний рейс: на станции «Король Бодуэн» горючего оставалось ровно столько, чтобы слетать в глубь материка, найти (или не найти) людей, доставить их на берег, долететь до австралийской базы и, разжившись там бензином, добраться наконец до Мирного. Пришел день, когда у четверых бельгийцев, если только они еще живы, кончились последние продукты.
Во время полета наступили новые сутки, 16 декабря. Шел пятый, предпоследний час поиска – два резервных часа отводились на то, чтобы вернуться на станцию. Вдруг внизу, километрах в двадцати слева по курсу, мелькнуло крошечное оранжевое пятнышко. Это была палатка бельгийцев.
В тот самый миг, по всем законам «жанра», взыграла пурга, палатка моментально исчезла из виду, но штурман успел засечь угловой курс, и минут через пять Ли-2 уже медленно катился по сравнительно ровному снежному полю. Один из механиков встал ногами на сиденье, высунулся в аварийный люк поверх слоя встречной низовой метели и кричал пилоту, куда ему рулить. Неожиданно прямо у крыла в снежных вихрях возникла фигура человека.
Рядом с начальником Бельгийской Антарктической экспедиции бароном Гастоном де Жерлашем тотчас появились и остальные: летчик принц Антуан де Линь, механик Шарль Юльсхаген и самый пожилой из них – геодезист Жак Лоодтс, который из-за усталости и обморожения не мог самостоятельно подняться по лесенке в машину (как оказалось, Лоодтса, участника бельгийского Сопротивления, заточенного фашистами в концлагерь, в 1945 году уже спасали русские люди в солдатской форме, – теперь его бережно внесли в самолет советские полярные летчики). Жизнь всех четверых была вне опасности.
19 декабря Ли-2 возвратился в Мирный. Еще в воздухе спасатели узнали, что награждены высокими орденами своей страны. Позднее к ним добавились бельгийские ордена Короля Леопольде П. Награда летчика Перова, к слову сказать, стала национальным достоянием России, хранится она в одном на столичных музеев, и по особо торжественным случаям Виктору Михайловичу выдают ее на время (и под расписку). Одна из вершив Кристальных гор получила имя Виктора Перова, а в честь всего экипажа самолета Н-495 названа горная цепь в Центральной Антарктиде. Так, 30 лет спустя после героической красинской эпопеи, прогремевшей в другом полушарии Земли, здесь, в южных полярных льдах снова нашли подтверждение нестареющие и гордые слова: «В жизни всегда есть место подвигу!».